Что за понты?..

N.R.M. обязательно что-нибудь получит на «Рок-коронации». Спорнем на литровик?! Лидер наипервейшей белорусской группы Лявон Вольский в редакции его любимой газеты (любимой, Лявон?). Любимой музыкальной газеты…

«Самотнiк»
— Что за понты — презентация сингла?! Не каждая большая российская группа себе это позволяет. Эдак скоро до презентации демо дойдем!..
— Это, конечно, презентация, но презентация как повод для того, чтобы дать сольный концерт: народ ждет, и давно, с того времени, как мы два года назад презентовали в Белсовпрофе «Пашпарт…». Мы постоянно выступаем в каких-то тусовках, играем по пять песен, думаю, пора уже сыграть нормальный концерт на полтора-два часа. Выход альбома у нас затянулся, есть первое сведение, но в «мертвый» сезон, летом, смысла его выпускать нет. Так что будем ждать начала осени — конца лета.
— Что войдет в программу концерта?
— Все новые песни мы уже засветили. Попробуем что-нибудь поднять из старенького. Поскольку некоторые музыканты N.R.M. помимо самой группы заняты в других проектах, то готовиться именно к презентации мы начали с конца прошлой недели, но это и «стиль» нашей работы — импровизация: когда песни делаются как бы случайно и очень быстро. Думаю, что и на концерте зрителей будут ждать некие акции и сюрпризы. Может быть, кто-то нам подыграет из наших друзей — КРЫВI, какие-то акустические музыканты.
— Говорят, что N.R.M. в этом году собирается сверхответственно подойти к выходу нового альбома. Будет организована мощная промо-кампания, тур по Беларуси, совместные концертные проекты с ведущими белорусскими исполнителями, с теми же КРЫВI. Что здесь правда, что — нет?
— Были разные задумки, но все начнется осенью, и о чем-то конкретном говорить еще рано. Мы планировали весной осуществить несколько поездочек по городам, но по разным причинам все откладывалось. 1–2 июня мы сыграем в Варшаве на культурной акции «Королевство Беларусь», после этого Пит уезжает на гастроли с «крывями» практически на месяц (вообще планируется, что месяц каждый участник группы будет заниматься своими делами).
К тому же, понимаешь, постоянно попадаешь в какие-то дурацкие ситуации. В Беларуси «не принято» работать по полной программе. Например, нам нужна полиграфия, так ее могут сделать не только не в срок, но потом еще нам нужно будет ее и переделывать. Тогда нужно искать большие деньги, чтобы сделать заказ тем людям, которые все сделают так, как надо. Можно еще плюнуть и выпускать альбом или сингл как есть, то есть смириться с таким совковым подходом. Но такой ботвы и так много было в истории группы. И сейчас мы находимся на таком этапе, когда все, что выходит под маркой N. R. M, будет качественным — и чисто музыкальное, и связанное с музыкой.
— N.R.M. делает концерт в КЗМ. Чего раньше вы не выступали в этом зале сольно? Ведь оказалось, что никто и не запрещает конкретно вам там играть?
— Дима Войтюшкевич открыл для себя эту возможность, после чего КРЫВI выступали там несколько раз, потом мы там провели два проектных концерта — «Сьвяты вечар» и «Народны альбом», и стало понятно, что в КЗМ можно нормально работать, не опасаясь особого влета по деньгам. Здесь хороший звук, свой аппарат. Только с дамами, что там сидят в кабинетах, у нас возникают непонятки — они в десятом часу вечера после каждого концерта всех оттуда, как котов, выгоняют: «Ну все, хватит, надоели!». А потом ты идешь после тяжелой работы попить пива в бар, так к тебе подходит ОМОН: «Чего тут собрались? Давай или на дискотеку оставайтесь или уматывайте!». Вот это неприятно, а в остальном все нормально.
Почему раньше тут не играли? В первую очередь из-за того, что раньше никто из группы всерьез не занимался администраторскими вопросами. Теперь все стало иначе.
— Не раз писал о несоответствии звучания команды «живьем» и в записи. На концертах вы звучите как достаточно тяжелая группа. На альбомах же эта тяжесть куда-то исчезает. У вас много песен, куплеты которых сыграны в спокойном, гитарном стиле, а в припевах N.R.M. взрывается, идет мощнейший драйв, все на нервах. И при этом звук сводится почему-то по запевам, и песня выглядит абсолютно неестественно: экстремальный напор гладким саундом. Может, утяжелить куплеты и сводить по припевам?
— На самом деле нет практически ни одного альбома, который мы бы записали так, как того хотелось. Мы даже уже как бы и смирились с этим. Наверное, надо куда-то уезжать и писаться там.
Сейчас нам действительно хочется играть нечто близкое экстремальной музыке, но время от времени хочется и легонького. Однако на выходе вот этой экстремальности не всегда слышно, хотя то, как «Мэнтальнасьць» свел Шлема, мне нравится: вышло как у команд, которые известны своим электронным звучанием (на концертах мы так не звучим). А вообще оценивать звучание — это не наша, а ваша работа, мы не могли себе позволить дальше тянуть с выходом сингла. Тем более что неведомыми нам путями среди фэнов давно разошелся первый, польский мастер-вариант альбома с новыми песнями.
— Почему вы все же отклонили этот вариант альбома?
— Не было и времени нормально его свести, и конкретных ляпов на нем хватало, когда польское ухо не очень хорошо понимало текст, из-за чего в записи были текстовые провалы и голос едва ли не пропадал, а у нас тексты играют существенную роль.
Может, следующий этап, после сингла, после нового альбома (звук которого, кстати, сильно отличается от синглового), что мы записали на «X-Noise Factory» у Гены Сырокваша (мы и начинали у него писаться, но потом вдруг возникла Польша), — это запись live-альбома. Были предложения сделать это в Бонне, но после того как я узнал, сколько это будет стоить, то испугался, что во время записи меня просто замкнет, и я все время буду думать о том, во что это нам обошлось.
— Некоторые музыканты остались недовольны тем, как Гена свел последние «Вольныя танцы»…
— Я скажу тебе крамольные слова, но я еще не слушал «Вольныя танцы». Мы до сих пор не получили этот альбом от БМАgroup…
— В прошлом году Пит Павлов, ваш гитарист, в разговоре со мной высказал сомнения относительно польской сессии; насколько я понял, он был бы сам не прочь попробовать выставить звук. Нынешний вариант альбома ему нравится?
— Пит абсолютно не был против, чтобы альбом записывал Сырокваш. Против был Алезис Демидович, потому что в альбоме есть определенные нюансы при записи барабанов, которыми он остался недоволен, и нам пришлось его уламывать.
Никто из музыкантов N.R.M. не может быть саундпродюсером альбома, потому что у всех свой взгляд на это дело, и ситуацию эту мы не можем никак разрешить. (Может, еще и это тоже причина того, что ни одним альбомом (за исключением, быть может, «Одзiрыдзiдзiны») мы не довольны на сто процентов: бас говорит, что тут мало баса, барабанщик — барабанов, гитары не слышно, и, конечно, ясно абсолютно, что плохо записан вокал.) Поэтому нужно собрать комсомольское собрание и постановить, что нам необходим саундпродюсер. Вот у Гены вроде бы пересведение выходит нормально, хотя иногда и кажется, что нечто кругленькое получается, ближе к популярной музыке, ориентированное на широкого слушателя. На что Гена возражает: вы расширите свою аудиторию. А я думаю, а надо нам это? Может, ее уже даже многовато…
— Почему «Самотнiк», сингл, составили те песни, которые на нем оказались?
— Скажу тебе абсолютно честно: я уже не помню, почему. Мы планировали, что «Мэнтальнасьць» будет ну не хитом, но она пробьет слушателя. А почему туда вошла «Чыстае, сьветлае» — не знаю.
— С «Чыстай» и начнем. Чего клип-то такой педерастический, не побоюсь этого слова, голубой на нее сняли? С музыкантами группы в роли трансвеститов? Сколько ни слушал текст — ну не располагает он к такому восприятию песни!
— Насколько я помню, эта идея пришла в голову одновременно всем, просто все в это время были в разных местах: кто — в туалете, кто в поезде ехал… Песня, мы все это понимаем, чуточку попсоватая — и по тексту, и по музыке. (В польском варианте она просто кошмарно попсовая.) И захотелось, чтобы в видеоварианте эта попсоватость была чем-то иным уравновешена. На мой взгляд, так и получилось. В кругах, близких к группе, N.R.M. представляется некими борцами, которые на митинги ходят, и нам хотелось несколько разрушить этот стереотип… Я как психиатр высказываю гипотезы, что привело к такому шагу… Мы работаем, исходя не из концепции, а на эмоциях: сначала что-то сделаем, а потом придумываем концепцию.
У нас есть сайт в Интернете (спасибо за него Виктору Дятликовичу и Януку Латушко), и от некоторых белорусских патриотов из Витебска в наш адрес пошли всякие такие высказывания типа: «Что это такое? Как это можно? Белорусскому народу такая гадость не нужна! Вместо того, чтобы…». И потом этот человек упрекает меня еще вот в чем. Когда-то по БТ шел хит-парад (и он, человек, пишет: «И хорошо, что его закрыли, эту гадость»), и музыкантам предлагалось предложенные им клипы расставить по местам. И мне выпало «судить» такую дикую попсню, что я просто не знал, что мне с ней делать. И среди клипов была группа NEW COSMOPOLIS с песней «Стары храм», и если остальные были хоть как-то там чего-то нарезаны, пусть и тошнильно, то эта была просто кошмарно сделана. И я подумал, что такая «белорусская идея», так погано сделанная, только навредит самой идее. И ни в какой рейтинг я эту группу не включил, что вызвало у этого человека из Витебска просто ярость. Я вот что хочу сказать по этому поводу. Для того, чтобы на стяг поднимать белорусскую идею, как и любую другую идею, нужно суметь сделать такой продукт, который был бы хотя бы в неких профессиональных, художественных, эстетичных границах. Если ты пропагандируешь идею, делая это говняно, то услышишь в свой адрес нечто: «Так это белорусики сделали? Все ясно».
— «Тры чарапахi»… Как возникла идея в финале использовать латинские ритмы? Просто конфетка вышла!
— …Не могу понять, почему все повально считают, что вступление в ней такое же, как в «Песеньке пра каханьне». Для меня это абсолютно разные вещи.
Вся стилистика нашей группы, нашей тусовки, все эти странные приколы рождены в поездках из города в город. Мы везли в Варшаву «Народны альбом», и по дороге возникла следующая идиотская мулька. Якобы Ельцин говорит: «Расийска ментальнасть зижжеца на трех китах: на первам, на втаром и на третьем ките». И мне настолько это запало, что потом родилась песня, хотя смысл ее совсем не в тех «словах» Ельцина.
Сейчас готовится проект, в котором есть наши совместные с Димой Войтюшкевичем регги и латино, и в этом смысле хочется, чтобы было меньше зажатости в музыке, хочется использовать всю музыкальную и текстовую палитру. А на нашей территории все-таки сильны тенденции пользоваться клише: сначала был рок-н-ролл; потом — хард-н-хэви; и есть музыканты, которые играют только блюз. И попытки попробовать в одной песне использовать самую разную музыку нечасты. Вот мы и сделали нечто такое.
— «Мая мэнтальнасьць». Если не затрагивать идеологию, ведь каждый человек в прошлом своем большей частью вспоминает лучшие моменты…
— Ты хочешь сказать, что я заклеймил позором некую светлую память?.. Самое последнее дело — это объяснять свои тексты… Я часто сам не знаю (нет, ну, в глобальном плане знаю), о чем я написал песню… В нынешний период слово «сентиментальность» вызывает во мне не самые лучшие ассоциации. Эта типичная белорусская черта — земелька наша родная, сторонка наша и так далее. На мой взгляд, хотя бы на время пора избавиться от этого вечного плача, от этих лаптей, мы живем совсем в другом тысячелетии. Село — это, конечно, все хорошо, я сам люблю летом отдохнуть в деревне, но живем мы, в принципе, в индустриальном городе, по законам индустриального мира.
— Версия «Чыстай, сьветлай» на польском языке подразумевает запись польскоязычного альбома? Или она сделана под польские концерты группы?
— Мы тусовались постоянно в Польше, я почти месяц там жил в деревне, выезжая то в Варшаву, то на «Басовище», и захотелось попробовать что-то сделать на польском языке. Мы ни разу не играли ее на польском на концертах и, по мнению большей части нашей команды, навряд ли будем, потому что эксперимент, как мы считаем, не оправдался. Не настолько мы ополячились, как было бы нужно для песни. И как эксперимент песня может присутствовать только на сингле.
— Музыку, что играет N.R.M., мне сложно представить в ротации FM-станций. И не из-за вашей оппозиционности властям, а потому что вообще такая музыка, будь она спета на русском языке, допустим, МАШНИНБЭНДОМ или на английском — PRO-PAIN, звучит в основном в авторских программах. Так зачем было тогда делать радиовариант «Мэнтальнасьцi»?
— Это Шлема его сделал, подсократив питовское соло. Это человек, что называется, фанат своей работы, очень любящий заниматься звукорежиссурой. И в «Мэнтальнасьць» он некий индастриэл и подписал. Просто ларчик открывается. Шлема говорит: «Чего это у вас только три песни? Мало. Надо бонусов туда». В результате он и видео туда впилил, и радиоверсия появилась, и песня на польском.
N.R.M. не LIMP BIZKIT, но по-русски спеть готова
— Подыскивая аналоги музыки N.R.M. на Западе, я, как мне казалось, вывалил на страницы «МГ» все свои познания. И PRO-PAIN вспомнил, и RED HOT CHILI PEPPERS, и KOЯN. Но потом на ум еще пара названий пришла — LIMP BIZKIT и RAGE AGAINST THE MACHINE. Прошу, не опровергай меня только в одном: тебе близка та музыка, что играют эти группы?
— Безусловно. Хотя я не стал бы каждый день, к примеру, LIMP BIZKIT слушать. Таких команд сейчас много в мире. Когда-то в начале 90-х УЛIС «обвиняли» в том, что он U2 играет, а просто в то время групп, играющих такую музыку, было очень много, так тогда выглядел альтернативный рок. И лидер УЛIСА Слава Корень все возмущался: «Что вы несете?! Какое U2?! Все так играют». И сегодня многие играют тяжеляк, такие тяжелые гитарные риффы. Кстати, и Слава Корень тоже. Но это как зараза какая-то, а не то что — послушали, ага, будем делать так. Мы никогда специально не ориентировались ни на музыкальную моду, ни на вкусы части публики, группа развивалась и развивается органично, как я думаю. Меняется музыка, меняешься ты.
Когда выйдет альбом, ты услышишь, что на нем есть и форматные песни, довольно легкие (не скажу, что попсовые).
— Что за проект готовится, в котором занята группа N. R. M?
— Половина работы уже сделана. Делают проект те же люди, что были заняты и в «Сьвятым вечары». На мой взгляд, то был очень специфичный, рождественский проект, который летом слушать как-то… не знаю. А вот когда начнется зима, то ближе к Рождеству можно себе создавать праздничный настрой при помощи и этого альбома. Он, возможно, будет, кстати, добиваться новыми песнями, так как вышел и по звучанию не долгим, и песни, вошедшие в него, были достаточно короткими.
Следующий проект будет не таким узконаправленным, но тоже в белорусском русле. Часть песен будут авторскими, но в контексте альбома, часть — традиционными, народными, двадцатых годов, но — переаранжированными. В отличие от «Народнага альбома», беспрецедентного, на мой взгляд, проекта, который составляли песни, стилизованные под предвоенное время, в новом проекте тоже будут песни стилизованные, но в музыкальном отношении: будет регги, кантри, рок-н-ролл, смешной хард-рок.
— Сольный альбом не собираешься записать?
— Задумка такая, может, и была, но сольная работа требует совсем другого подхода к работе. Это значит надо самому написать все тексты, всю музыку, самому сделать аранжировки, набрать профессиональных музыкантов, которым было бы интересно со мной поработать. Надо самому следить за всем процессом, гонять всех музыкантов, что вот так надо сыграть, я хочу, чтобы было именно так, ибо это мой сольный альбом… Пока я не чувствую в себе столь мощного позыва для сольного альбома, чтобы взять все жестко в свои руки. Рано или поздно, конечно, мы все до этого докатимся, но пока…
— N.R.M. — группа, которая постоянно чем-то особенным удивляет слушателя: и музыкой, и не музыкой. Любите вы шокировать, одна твоя реклама на телевидении по двадцать раз на дню чего стоит…
— На самом деле мне уже тяжело дается просмотр телевизора…
— Я знаешь о чем подумал? Ты мне сейчас, конечно, дашь отпор, но представляешь, каким бы шоком было для твоих фэнов, запиши вы песню…
— …на русском языке. Пит на такие вопросы отвечает, что у нас есть «Кумба», практически написанная на трасянке… Ты как в воду глядел: Шлема, работая над синглом, сказал: давайте сделаем русскоязычный вариант «Мэнтальнасьцi», надо только слова немножечко поменять, и мы завалим все российские FM-станции. На что я, насколько мог мягко, сказал, что давай, Шлема, все-таки подождем хотя бы одного предложения оттуда. Мы там, начиная с самой дремучей МРОI, ни одного раза не выступали. На самом деле это нонсенс, и я не знаю, почему так получилось, хотя мы много играли концертов с российскими исполнителями, но здесь, в Беларуси. И нам говорили, что мы обязательно вас пригласим, но так никто ни разу никуда не позвал.
— …Думаю, что ты все же предпочел бы отказаться от возможных больших денег и не запел бы по-русски, ибо тогда неминуемо потерял бы часть своих фэнов…
— Ну что ж ты так! Можно было еще поинтриговать читателей, не говорить, что я никогда этого не буду делать, пусть народ поволновался бы.
В новом альбоме ВОПЛЕЙ ВIДОПЛЯСОВА есть, по-моему, три русскоязычные песни, и две из них мне абсолютно не понравились, особенно когда слушаешь их в контексте всего альбома.
— Намечается ли продолжение тех двух рекламных роликов, в которых ты отснялся?..
— Мне поначалу было дико интересно в них сниматься. Я дня два ходил и думал, как я это сыграю. А все началось с того, что я люблю где-нибудь за столом либо просто в компании что-нибудь позадвигать на трасянке под простой народ, люмпен-пролетариат. Это довольно смешно звучит. Был такой момент, когда через два года после смены власти вся наша тусовка интеллектуальная, не побоюсь этого слова, начала прикалываться, разговаривая на просто брутальнейшей трасянке. Оля Сороко из рекламного агентства «Пингвин» долго ходила по минским театрам, искала вот такой персонаж, а потом вспомнила, что есть я. И вышел такой аутентичный дядя: «Нашаму чалавеку многа — не мала!». По-моему, все получилось, мне даже театралы сказали, что да, абсолютное попадание.
Сейчас мне, конечно, все это уже наскучило — смотреть себя, но если Оля поставит задачу, будет приемлемый текст, почему бы не продолжить?
— Интересно, руководство Белорусского телевидения, где рок-музыка совсем, мягко так скажем, не частый гость, знает, кто снялся в роли «мужичка из народа»? Мало того, что это рок-музыкант, так это еще и оппозиционный политический деятель! Узнай об этом председатель БГТРК товарищ Кисель — кондрашка хватила бы человека!
— Я, знаешь, стараюсь избегать разговоров про телевизионное руководство, и что они там сказали, что они думают, меня мало заботит. На мой взгляд, ясно, что они это все пропустили «мимо ушей», им было плевать, кто там масла рекламирует.
А политическим деятелем мне еще рановато быть, может, лет после пятидесяти: я гляжу, что в ближайшие лет двадцать пять навряд ли политическая ситуация в стране изменится, и где-то в пятьдесят можно будет заняться политикой.
— Твои прогнозы на будущую «Рок-коронацию»?
— …Сложно сейчас что-то предполагать, основная часть альбомов будет выходить, начиная с осени, тогда многое прояснится. Из тех, кто сейчас выпускается, насколько я знаю, у Леши Шедько что-то крепкое получилось. Так что у него будут шансы на главную корону, тем более ему ее еще не давали…
— N.R.M. что-нибудь получит? Если не от организаторов, то от спонсоров?
— Небольшое что-нибудь, там за текстик нечто.
Самое страшное на «Коронации» — это не то, кто что получил, хотя Саша Куллинкович абсолютно гипертрофированно переживает всегда, я не понимаю почему. Я уже научился не так сильно реагировать на все эти вещи и на «Рок-коронацию» хожу как на некий концерт, где нечто раздают. Самое страшное, когда музыкантам дарят что-то из вещей, например, телевизор для группы. И это может стать подставой для развала команды. На самой первой «Коронации» все было по-богатому, были серьезные призы, их можно было взять или деньгами, или техникой какой-нибудь. Все брали деньгами и делили их между собой либо кидали их на нужды команды: для съемок клипа, для покупки аппаратуры. А теперь с бизнесменами у нас дела неважно обстоят, и в качестве призов достается товар лежалый: магнитофон там, не самой последней модели…
— Намек понял…
— Нет, все нормально. Нам он очень пригодился: мы пишем на него репетиции. Но ведь могут подарить телевизор… И что тогда? Продавать его? Кто этим будет заниматься?.. Просто дикие проблемы… Я серьезно говорю, не смейся, я знаю эту кухню. Сам я по натуре не слишком меркантильный человек и мог бы отказаться от своей доли, но ведь, может, многие так не думают, как я? Поэтому я не представляю себе, что бы было, если бы нам подарили стиральную машину…
— Это говорит о том, что ты не уверен в лучших человеческих качествах своих музыкантов…
— …Ух-х-х… Как сказать… Это не мои музыканты, это люди, которые давно играют вместе со мной… Глупо тебе рассказывать о том, какой у нас уровень жизни, бытовая техника сейчас всем нужна… Куда-то я далеко залез. О чем речь: в последние несколько лет эта раздача призов служит причиной того, что потом команда, насколько я знаю, так было не с одной командой, два-три месяца пребывает в кризисе, разбираясь, кому и что должно достаться. Потом это кончается, так как проходит время и все просто машут рукой — ай, ладно.
— У кого из КРЫВI дома стоит стиральная машина?
— У Вероники.

Аделина, Аня, Лявон. Моя семья
— Расскажи о своей семье.
— Жена Аня и дочка Аделина.
— Почему решили дочери дать столь редкое имя? Заглядывали в святцы?
— Ну конечно. И я, и моя жена люди православные, но в нашей ситуации мы решили, что нашу дочь органичнее будет окрестить в католичество.
— А что за ситуация?
— Нам показалось, что для нашей семьи, для нашего образа мыслей больше подходит этот вариант.
— Сами веру поменять не думали?
— Я не вижу для этого больших потребностей внутри себя. Среди разных ветвей христианства глупо было бы перекрещиваться из одной веры в другую. Если бы я в мусульманство или буддизм захотел переметнуться… Церковь, как и костел, но в большей степени, всегда была близкой неким политическим институтам и сама является по сути политическим институтом: проповедь и все такое же. Православие в Минске религия массовая, а католичество — менее массовая. Больше людей на святки в церкви, в костеле — меньше… но покультурнее все в костеле!.. Стены белые, по-белорусски говорят…
— И тут ты против!..
— …Мы не то что в оппозиции, просто рок-музыка — это в нашей стране в любом случае андерграунд.
— Прав я или нет: это больше культурная и историческая оппозиция?.. Хотя отними ты сегодня культуру от политики…
— Я от политики человек далекий в том смысле, что «человек в политике» — это тот, кто организовывает процесс, кто выступает на митингах, кто входит в партию и занимает в ней какое-то положение, кто делает постоянно что-то конкретное, расклеивает афиши, пишет что-то на стенах…
— …"Президент не прав!"…
— …к примеру. Или наоборот: «Президент молодец!». Я же этим не занимаюсь, тем не менее, не реагировать на то, что происходит в стране, для меня было бы… Конечно, протест, в принципе, культурный и эстетичный. Ну как можно глядеть БТ? Или парад? Когда людям сказали: «Давайте проведем День города не как всегда, а, например, 8–9-го мая, согласны?». Все: «Конечно». И четыре дня народ пил… Так это ж тяжко… Мы вообще живем там, где… я не знаю, сколько надо сил, чтобы вынести этот зимний марафон, начинающийся 25-го декабря и заканчивающийся на старый Новый год. Я сам тяжело его переношу, держусь, как могу…
— Твоей дочке два года. Ты уже говоришь с ней о каких-то серьезных вещах? Когда родители не смогли или смогли в жизни реализовать свои устремления, то говорят, что хотели бы, чтобы их ребенок избрал себе в жизни вот такую дорогу, такую профессию (которую сами и выбрали или же у них не получилось). Либо же все пускают на «самотек». Как у вас в семье с этими вещами?
— Ну, историю Беларуси я ей пока не читаю. Сказки, детские белорусские стихи, книжки для детей такого возраста…
— Рвет их, наверное…
— Книжки — нет, а вот газеты…
— Понял снова…
— Рановато с ней еще о чем-то серьезном говорить. Мы никогда не будем ей что-то навязывать, что надо тебе стать тем-то и тем-то. Подбирать пару, когда ей исполнится три года, вот твой жених и будешь ты работать кассиршей… Какие-то музыкальные склонности я в ней уже вижу, танцует чего-то, причем по-разному реагирует на разные песни. Под одну из наших песен она почему-то плачет, хотя песня одна из самых легоньких на новом альбоме. А под тяжеляк она просто аж… Реагирует так, как все металлисты, головой так машет. Очень ей нравятся все проектные песни, и с «Народнага альбома», и со «Сьвятага вечара», и с нового; она уже разбирается, где Дима поет, где я, где Вероника, где Помидоров… Гостей дико любит любит когда приходят Дима и Вероника, Сашу Помидорова любит, а Олю Сороко так просто боготворит.
— Как ты со своей будущей женой познакомился?
— Абсолютно случайно. Я на «Радио 101,2» делал передачу «Квадро-кола», мне Ира Куропаткина предложила (она сейчас в Штатах живет), почему бы, мол, тебе не подиджеить? В один прекрасный день я с удивлением и обнаружил, что сижу в эфире и несу что-то малопрофессиональное. Дурацкая была работа. Но через пару месяцев радио закрыли. (У меня так же и с «8-ым каналом» получилось: как только я там оказался, освоился — а уже его и прикрыли.) Аня ж работала на этом радио в рекламном агентстве. И как-то у нас возникла обоюдная симпатия, и отношения стали развиваться, пока окончательно не развились.
— Можно сказать, что большая ли, меньшая ли часть административных обязанностей в группе лежит на твоей супруге?
— Конечно… И на Пите… Ты, наверное, хочешь спросить, не грозит ли нам «синдром Пенкиной»? Мы в группе часто смеемся по этому поводу.
— Помимо того, что Аня работает на N.R.M., где-то еще она трудится?
— Она помогает нашим друзьям-бизнесменам. Может быть, группа начнет активно концертировать, и тогда нам, возможно, понадобится некое агентство. И под словом «нам» я подразумеваю не только N.R.M.: эти все планы имеют отношение к отдельным белорусским музыкантам. И не только белорусским. Не знаю, как все получится, но Аня вокруг того, что я тебе сказал, строит конкретные планы.
— Какие у вас с Аней общие интересы и в чем вы противоположны друг другу по взглядам? Какие фильмы смотрите вместе, какие — порознь?
— Мы с ней довольно разные люди, даже — сильно разные.
Я время от времени люблю тупо поглядеть хороший вестерн, а она терпеть их не может. Но я тоже не каждый день их смотрю. А «Мертвец» Джармуша ей нравится даже больше, чем мне.
Из книг я читал в свое время все, что мне было доступно. Она же больше занималась психологией. А для меня это несколько скучновато, для нее же это было веселее, чем читать некоторую художественную литературу.
В кино мы не ходим, никак не получается. Раньше любили просто походить по городу, пива попить или съездить куда-нибудь летом, весной, в деревню. Сейчас же по центру города пройтись спокойно трудно, начинаются все эти «привет, Лявон!».
— Да простит меня Аня. Когда-то в Беларуси была уникальная звездная семейная пара, пусть даже отношения в ней не были скреплены официальной бумагой: ты и Кася Камоцкая. Два замечательных человека, два замечательных рок-музыканта… Как встречаются люди, почему они расходятся?
— …Для меня, как и для тебя, все это загадка… Я могу это только проиллюстрировать в каком-нибудь тексте… Я человек не концептуальный, мною больше руководят эмоции. И в нашей с Касей паре, в наших отношениях было больше эмоций, чем концепций… Перед своим распадом МРОЯ играла уже дубоватую музыку, основанную на музыкальных клише, а в Касином НОВАМ НЕБЕ мы много экспериментировали, и никто не мог поверить, что эту музыку играет та же самая команда. Я даже имидж поменял, так как в МРОЕ меня знали как фронтмена, а тут я уже был один из музыкантов группы.
…А потом… Очередной жизненный этап, этап расставания… Болезненно очень все было… И в творческом отношении, и в человеческом… Но, видишь, сейчас все встало на свои места: после периода неких недоразумений мы оба при деле, оба нашли свою половину. Остается говорить банальные слова — это жизнь. Что я могу тебе ответить… Теперь уже это все ностальгические воспоминания.
— Что ты как личность творческая думаешь о жизни и смерти? Хотелось бы, чтобы лет через сто о тебе помнили не только твои родственники, но и посторонние люди?
— …Знаешь… все равно как-то… Если через сто лет умрет белорусская идея, в чем я сомневаюсь, потому что она передается из поколения в поколение как бы вирусным путем, то в этом контексте я, естественно, не буду ни для кого ничего значить. А так… я уже все равно «нахожусь» в этой белорусской идее, в белорусской истории культуры.
Каждый из нас является составляющей частью ауры Земли, и чтобы не нарушить ее, надо просто работать. Честно, ежедневно. И для других, и для себя. Я говорю не только о том, что каждый мужчина, там, должен уметь держать в руках молоток и следить за тем, чтобы у него дома ничего не отваливалось; можно работать в искусстве, политике, на стройке. Главное — работать хорошо и любить это. Тогда все будет нормально не только в нашей стране, но и с Землей все будет нормально. У меня получается и мне нравится заниматься тем, чем занимаюсь я… на высоком творческом уровне!..
— ТАМ есть что-нибудь? За чертой?
— Я знаю, что там что-то есть. Все говорит за это. Больше, чем против этого. Что-то на уровне подсознания… поэтому жить надо так, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы… Столько литературы на сей счет есть, что мне не хочется залезать сейчас в какие-то дебри. В школьные и студенческие годы я очень любил с девушками поговорить про эти материи, они потом просто «выпадали» — «о-о-о!»… Пусть этими вещами занимаются люди, которым это интересно, то же самое как пусть и парапсихологией, экстрасенсорикой занимаются специалисты в этой области. А нормального человека вся эта эзотерика просто может довести до Новинок… Я тебе говорил когда-нибудь, что однажды встречался с полтергейстом?..
— Нет…
— …очень невеселая штука… Тьфу-тьфу-тьфу, не в моем доме это было… Мы снимали квартиру, в которой постоянно что-то щелкало. Я себя успокаивал, что, наверное, с проводкой что-то не так, но чувство беспокойства все равно какое-то было. А потом на потолке и на полу появились следы, один под другим, как будто кто-то прошел по потолку, потом по полу, и, что характерно, потолочная побелка в следах на полу присутствовала. Я подумал, что это меня Анечка подкалывала, ан нет…

Апублікавана 29.02.2000 by Slaver.